Николас перевернул лист со стихом и увидел на обороте портрет Риты.
- Рин', ты это чего?- спросил он, выходя к другу на балкон.
Он заперся там, настраивая скрипку.
- О… ну, понимаешь, девочка смотрела тот альбом, который я тебе подарил, и попросила ее нарисовать. Как я могу отказать?
Парень хмыкнул и вновь оставил его одного. Рите, кажется, понравилось общество этого человека. Уже прошел почти месяц, был август, который медленно отступал, пропуская в мир осень: всё чаще шли дожди, а на уличных прилавках появились свежие, не тепличные фрукты. Она приходила через день, Николасу начинало казаться, что Рино интереснее с ней. Конечно! Как и младший Серпент, она любила читать, и решила посвятить себя литературе, хоть и предпочитала стихи прозе. А может, она тоже нашла в Ренарде своего Учителя. Дни перестали лететь с такой бешеной скоростью, как раньше, ведь теперь стало вдвое меньше этих разговоров. Возможно, Николасу стоило бы оставаться дома, когда приходила Рита, но в нем всё еще жила обида на нее, как и на всех своих бывших друзей за тот ультиматум, что они поставили ему, потому он просто не мог не уходить каждый раз.
Парень хотел найти Винсента, ведь, пусть он не был Учителем, с ним всё равно было интереснее, чем вести долгие глупые разговоры с самим собой. Да вот только связаться с ним почти никогда не удавалось, он постоянно был за городом, да и когда они виделись, выглядел немного подавленным. Наверняка это из-за вечной мороки, начинающейся с приходом учебного года.
Николас развлекался тем, что пробирался в тот ресторанчик, где работала Кэт и принимался болтать с ней, пока она хлопотала, благо, работы было не так много, как предполагал он. Будь на его месте кто-то другой, этого бы человека выгнали, стянув штраф, но никто даже пискнуть не смел – все видели его общение с Винсентом. Время от времени они прогуливались – парень провожал ее до дома, ведь ее рабочий день заканчивался уже в шесть вечера. Кэт оказалась интересным собеседником, который не даст скучать. Однажды они так долго болтали, сидя на лавке у ее дома, что ушел Николас ближе к полуночи. Фраза, сказанная Ренардом по его возвращении, повергла парня в гомерический хохот:
- Мать твою за ногу, где тебя черти носят?
Он тогда выглядел каким-то обиженным, если не оскорбленным. Николас потом всю оставшуюся ночь думал, мог ли Рино действительно волноваться?
Вот и сегодня Рита собралась забежать «на минуточку», а это значит, что снова весь вечер с Кэт. Второй раз в жизни парень так желал наступления учебного года, чтобы, наконец, вернуться в привычную рутину, слушать долгие монологи о способах преподавания или психологии, гипотезы насчет поведения парня… чтобы всё было на своем месте. Как раньше.
- Я пойду,- заявил он, приближаясь к двери.
- Хорошо, когда собираешься прийти?- Рино соизволил выглянуть.
- Не знаю.
- Может, останешься?
- Нет, спасибо, я на свидание.
Так происходило каждый раз. Кэт была в курсе происходящего, и, скорее, из благодарности согласилась подыграть Николасу, если ее спросят. Он решил выдумать себе личную жизнь, лишь бы отвертеться от объяснений. Потому что он не знал, почему не хочет находиться с Ритой в одной комнате. Лучше уж одному погулять. Почему одному? От вечно улыбающегося лица, пусть и такого хорошенького, как у Кэт, быстро устаешь. Он решил пойти в парк на другом конце города. Хотя вечером было небезопасно бродить около пруда, всё же, пока он не смог придумать ничего лучше. Спускаясь по ступенькам, он лишь мечтал не встретиться с Ритой у выхода. На улице было уже довольно темно, не смотря на то, что еще было лето. Виной тому грозовые тучи, медленно надвигавшиеся на город.
- Привет, Николя.
Завернув за угол, Николас нос к носу столкнулся с Винсентом. Выглядел он как-то испугано, как человек, который долго не спал из-за кофе.
- Здорово. Ты где пропал?- парень не знал, как реагировать: то ли радоваться компании, то ли беспокоится за него.
- Да так. Я как раз решил зайти, рассказать. К вам можно?
- Эээ…
- Понятно, к Рино снова пришла та девушка,- кивнул Винс,- Grace de blonde.
- Эй, а откуда ты знаешь?- выкрикнул Николас и тот поморщился.
- Не кричи, пожалуйста. Я просто общался с нашим новым поваренком, Кэт, она рассказала мне всё, о чем ты ей жаловался.
- А, ясно,- смутившись, он отвел взгляд,- Я собирался в парк пойти, погулять. Что скажешь?
- Без проблем, пошли.
Они шагали рядом в полной тишине около двадцати минут, пока, наконец, завернув на пустынную улицу, Винсент спросил:
- Николя, можно тебе пожаловаться?
Он был так поражен, что не сразу ответил. Винсент хочет пожаловаться? Да еще и просит на это разрешения?! И при этом не улыбается?!! Это было невероятно. И странно.
- Конечно,- ответил он,- Если тебе станет легче и ты перестанешь себя так странно вести.
Тот усмехнулся.
- Может быть. У нас просто похожие проблемы. Пошли сюда,- он кивнул в сторону темного парка, ворота которого не так давно закрыли.
- Но я вообще-то собирался в северную часть.
- Не хочу по улицам идти,- объяснил он.
- Но тут заперто!
- О, да Бог с тобой! Зайдем за остановку, перемахнем через забор и дело с концом!- было понятно, что противоречить ему бесполезно.
Ночной парк был зловещим. Тут же вспоминались сотни ужастиков о городских легендах, призраках, маньяках и прочих, прочих, на кого хватит воображения. А воображения обычно не хватает.
- Так что ты хотел?- сам того не понимая, Николас старался идти ближе к Винсенту.
- Эй, парень, ты что, темноты боишься?- тот обнял его за плечи, усмехаясь,- Расслабься, ребенок! А поговорить я хотел вот о чем…
Последняя фраза заставила Николаса передумать вырываться.
- Дело в том… черт, мне не свойственно о таком рассказывать,- он вздохнул,- Ладно, давай так. Есть одна особа…
- Девушка,- уточнил Николас.
- Угум. На днях она как раз замуж вышла. За одного немецкого профессора. Хорошо, ты его не знаешь. Ну… ладно, начну по порядку. Когда-то давно мы учились в одной школе. Она на три года младше меня, мы познакомились еще когда я был в пятом классе. Я тогда не знал, но ее привлекла моя вторая фамилия. Понимаешь, де Лавальерами была аристократическая семья во Франции, которая быстро растеряла свое богатство, а спас ее только брак Луизы де Лавальер с королем Людовиком четырнадцатым. И она хотела знать, не потомок ли я той самой Луизы.
- А ты потомок?
- Нет, конечно! Луиза де Лавальер была женщиной, mon cadeau, как бы мы унаследовали фамилию? Мы потомки ее черт-его-знает-сколько-там-раз-юродного-родственничка. Тем не менее, у нас завязались крепкие дружеские отношения, никогда не переходившие грань дружбы. Она мне как сестра, которой у меня никогда не было…
- Винсент, у тебя есть сестра.
- Ладно, она мне как сестра, которую я почти люблю, сойдет?- выкрутился он,- Она знает обо мне всё… ну, почти всё. Казалось, дружба эта могла бы длиться вечно. Eh bien, pas du taurt! Она вышла замуж. И за кого, спрашивается? Профессору 50 лет, а он выглядит какой-то пародией на препода химического факультета, хотя, в принципе, симпатичный. Ну, не мне судить. Зато богатый. Ну, и тут мне не жаловаться,- он тихо засмеялся,- Но он смог женить ее на себе. Как говорится, il n’y a de la chance que la canaille…
- Что?
- Fils de chienne!- рыкнул он,- Я не знаю, но, когда я услышал об этом, что-то будто оборвалось во мне. Знаешь, я никогда не ненавидел людей. Да ты и сам видел, я предпочитаю легкомысленно относиться к промахам. А его я просто ненавижу. За что? Сейчас объясню.
Действительно, пока что было похоже.
- Я считал, что Ли…
- Кто?
- Ли. Лилия, зовут ее так,- объяснил Винсент.
- А… ну, продолжай.
- Так вот, я считал, что Ли – моя подруга. Что она моя, только моя, мне становилось невыносимо тоскливо от одной мысли, что придет время нам распрощаться. А представь, как в жизни! Это казалось мне жутко неправильным, оскорбительным. Я думал: как он посмел, он, недостойный даже ее уважения, бросить взгляд на то, что принадлежит мне. Наверное, в этот момент я счел, что должен доказать себе - не ему и не Ли - что мои чувства достаточно глубокие, что они способны пробить любую стену, что я действительно готов ради дружбы на все. Где я пропадал, когда Рино выздоровел? Вспомни, как я ушел.
Николас напряг память. Да, он помнил. Винсент перестал приходить вовсе, когда однажды, как раз перед походом на кладбище, раздался звонок. Он не отходил, но как-то поменялся в лице, слушая говорящего. Так плавно переменилась маска с вечного лукавого озорства в какой-то сосредоточенный испуг. Он тогда смог только сказать «Поздравляю тебя», прежде чем повесить трубку.
- Так это… это она звонила тебе тогда?- спросил парень,- Лилия?
- Она,- усмехнулся Винсент,- Прямо перед началом свадебной церемонии. Она потом спрашивала, почему я не приехал. А я ведь не получал письма. Оказалось, церемония была проведена быстро, этому профессору нужно было по делам уезжать, потому его отправили нам в мэнор, когда я уже уехал оттуда к вам. Она пригласила меня в гости, поговорить, мы больше двух лет не виделись. Видел бы ее лицо, когда я рассказал о том, почему меня не было в мэноре всё это время. Но речь не об этом.
Медленно опускалась ночь. Где-то журчал искусственный ручей, были слышны песни сверчков, шум перьев птиц и когтей белок, проснувшихся из-за поздних посетителей. Жаль только, что звезд из-за городских огней не было видно.
- Мы поговорили. Беспечно и просто, как раньше, так заболтались, что ушел я часа в два ночи. А потом, когда закрылись двери за мной и был потушен свет, до меня медленно дошел смысл происходящего. То, что Ли вышла замуж… и за него… tas de salauds!- за него! Ну, наверное, объяснить это труднее всего. Мое сердце завопило от боли. Я не мог ее сдержать,- он прищурился,- Как-то помутнело в глазах… я вначале даже ничего не понял, но сердце осознало это раньше, чем мозг… и не выдержало. Может, мне и удалось сохранить лицо, но что-то внутри так и осталось кровоточащей раной… а когда и разум осознал это, то весь организм скорчился в комок, переполненный простой и непонятной злостью на него, на весь мир. Даже на Ли. Внутри меня нарастала непреодолимая буря, кровь била в виски, разрывая сосуды, сердцу хотелось вовсю кричать нечеловеческим голосом сумасбродные фразы. Я не понимал, что делается, не контролировал себя – я эгоист, безусловно, но это было не то… вовсе не то… всё внутри бурлило до помутнения сознания обжигающим пламенем… и так хотелось, чтобы стало снова не больно, и я планировал, как избавиться от этого. Мечтал даже, что убью его, лишь бы избавиться, снова обрету покой, буду таким, как прежде… не то чтобы в душе не закрадывалось сомнение, что она меня не примет, просто я психологически не мог принять такую простую истину: в отличие от меня, его она любит.
Николас внезапно понял, о чем он говорит, но решил пока не торопиться заявлять об этом, слушая дальше.
- И, знаешь, я оказался прав, что не принял этого.
- Что?!!
- Да. Это всё было из отчаянья, оказывается. Она вышла замуж за первого встречного мужчину, который был бы согласен ее содержать.
- Винсент. Ммм, пусть тебе не покажется этот вопрос странным, но как выглядит ее муж? Ты его видел?
Он кивнул.
- На фотографиях. Примерно метр девяносто, довольно худой, блондин, волосы по плечи, серые глаза, обычно в очках, но на свадьбе был без них. А может, линзы купил. Вытянутое лицо, длинный нос…
- Винс, ты меня извини за следующее, и не бей. Но… у тебя длинный нос, светлые волосы и серые глаза. Тебе не кажется, что это слишком явное совпадение?
Тот удивленно глянул на него, и после долгой паузы ответил:
- Дорогой, это не совпадение, я тебе не об этом говорил?
- К чему ты тогда…
- К тому, что… в общем, я просто законченный дурак. Я не приносил извинения за свои поступки… точнее, за не-поступки. За то, что я не видел очевидного. Это было бы как-то несправедливо, ведь я раскаиваюсь только в том, что вследствие них, этих проклятых не-поступков, потерял ее. Знаешь, я будто в прострации находился, когда мы говорили об этом. Я попытался объяснить, почему не хотел замечать ее.
- Почему же?
Винсент глянул на него с легкой усмешкой.
- Ну, не то, чтобы я не хотел делить супружеское ложе с одной-единственной женщиной, будучи ей преданным мужем, который налево даже не смотрит… хотя, постой, дело обстоит именно так! Блин, мог бы и догадаться! Pardon.
- Да ничего.
- Так вот… я даже не надеялся, что… но… Черт, jen e peux pas y croire! Она всё правильно поняла. Она правда знает меня, потому…
- Что?
- Мы пришли к выводу, что отношения у нас есть. Или будут. На стороне.
Винсент замолчал.
- В этом-то дело?- спросил его Николас.
- Не совсем. Черт, ты не понимаешь, я чувствую себя чертовым ублюдком, потому что рад, что это он, он, а не я будет носить рога, не зная об этом, мне плохо от того, что я чувствую себя так, и отвратительно, ведь не могу иначе!
Парень задумался. Он и сам не понимал, чем помочь Винсу – эта ситуация не вызывала у него никаких эмоций. Он вспомнил о том, что Рино назвал «родовым проклятием». Да, теперь было заметно его действие.
- Но… послушай, Винс, это же хорошо,- наконец сказал Николас.
- Не понял.
- Ну, как бы тебе сказать… я не знал некоторое время, как на тебя реагировать. Не обижайся, ты казался мне просто жалкой пародией на человечество…
- Спасибо,- гнусаво проговорил он, отпуская Николаса, наконец.
- Нет, ты только выслушай. Даже Рино считает тебя просто ничтожным. Или – хочет считать. Но на самом-то деле ты не такой. Ты не боишься своих мыслей, своих желаний. Ты нашел в себе мужество признать, что не хочешь обязанностей, потому решил как ты сам выразился, жить на стороне. Ты по крайней мере не претворяешься кроткой и невинной овечкой. И то, что теперь ты готов отказаться от всего, потому что нашел себе в жизни что-то ценное… кого-то ценного… черт, да Рино с ума сойдет от счастья, когда узнает!
Винсент неуверенно улыбнулся.
- Думаешь?
- Да я уверен! Что может быть лучше? Ты же знаешь своего брата, он-то как раз помешан на святом: честности, любви, дружбе, справедливости и прочей чепухе.
- Чепухе?- возмущенно начал он, но, задумавшись, выдохнул,- Да, ты прав. В любом случае, во что бы он не верил, кем бы не был, я его люблю. И люблю за что-то, а не вопреки чему-то, как привык. За то, что он – мой брат, и мой стимул к жизни.
Они остановились, когда дошли до речки, пересекавшей город. По другую сторону не столь широкого, но довольно стремительного потока находился центр, а здесь – лишь тихий спальный район. Опираясь о перила, они смотрели на разноцветный неон в каком-то полукилометре от противоположного берега.
- Винс, прости меня.
- За что?
- Да я так… ненавидел тебя, не доверял, когда Рино мне рассказал… ведь все совершают ошибки, а ты…
- Ah! Petite сanaille! Ну какого черта ты решил вспомнить об этом сейчас? Я не знаю даже, как реагировать!
Николас усмехнулся.
- Знаешь, как эскимосы тренируют ездовых собак? Подвешивают на ветке ремнями. Дают ей поесть, а потом избивают до полусмерти. И так раз за разом.
- Хозяин и накажет и покормит?
- Да. Представь себя на месте той собаки.
- У тебя хобби меня с животными сравнивать? Или это вредная привычка?
- Иди ты… я же просто попросил прощения.
- Слушай, чего я не знаю, то мне не повредит. Не нужно было и говорить о том, что ты меня ненавидишь, не доверяешь,- он задумался,- Особенно ночью, в парке, когда вокруг ни души, а ты вспоминаешь такие пикантные подробности.
- Ты просто невыносим!
- Стараемся.

Следующим утром Николас хотел рассказать Ренарду о ночном разговоре с его братом, но никак не мог подвести его к разговору. Тем более, каждый раз, видя его, в душе вновь зажигалась обида, что теперь время приходится делить. Об этом тоже хотелось поговорить, но что было важнее – то, что его брат, наконец, был укрощен, или его личные переживания? Ответ очевиден, и всё же…
- Ты что маешься?- Рино поднял глаза из-за книги, глянув на Николаса, который нервно ходил по комнате.
Пандора даже гонялась за ним, пытаясь впиться когтями в ногу, но вскоре ей это надоело, и этот патруль потерял смысл. Ну, Ренард же сам начал разговор.
- Скажем так, мне очень не нравится, что ты постоянно в обществе Риты.
- Почему?- он оторвался от чтения, что само по себе было странным.
- Не знаю! Просто мне кажется, что тебе интереснее в ее обществе!
Рино усмехнулся.
- Между нами ничего нет, если ты об этом. Я просто нашел собеседника по интересам. Ты нашел себе девушку. Все довольны.
- А как же я?- возмутился он,- Я что, не заслуживаю получасовой беседы?
- Ты мой друг, я не отрицаю. И ученик. Но я имею право посвятить часть своего времени другому человеку, нэ?
- Мне не нравится то, что ты столько его посвящаешь!- чуть ли не выкрикнул Николас,- Ты что, не понимаешь, как мне стало одиноко? Ты бы хоть подготовил меня, что ли, а то так сразу лишил половины времени с собой, а мне выкручиваться?!
- Ты ж не маленький уже. Но я могу найти тебе занятие. Хотя, ума не приложу, что тебе мешает с нами обоими общаться?
- Не люблю я ее! Мне кажется, что ты всеми силами пытаешься подчеркнуть, что вопреки мне, можешь с ней общаться!
Рино выглядел так, будто ему только что дали пощечину. Когда он заговорил, голос его был на тон выше:
- Я про Риту с тобой и словечком не обмолвился!
- Вот именно! А мы-то общались раньше!
- Я думал, ты не хочешь о ней говорить,- еще более растерянно и не менее возмущенно ответил Ренард.
- Не хочу. Я не люблю эту женщину…
- Девушку.
- Да плевать! Я бы хотел, чтобы ты меньше времени проводил с ней.
И вновь это оскорбленное выражение лица.
- Я ценю твое мнение,- совсем девичьим голосом сказал ему Рино,- Но это уж слишком! Я не хочу тебя обижать, но позволь я сам решу, что и когда мне делать! Хотя бы, когда у меня появились друзья!
- Вот видишь, ты тоже меняешься! А я не хочу терять того, кого так ценю! Не будь дураком, Рин', не к добру это всё. Я просто чувствую, ничего хорошего из этого не выйдет!
- Неужели ты так ненавидишь ее?
Николас даже не подозревал о наличии у Ренарда такого тембра.
- Да, я не могу просто так смотреть на то, как ты ведешь себя!
- Ч-что?- растерялся Рино, но вздохнул и успокоился, продолжив уже тише,- Между прочим, я тоже не всем доволен, но ведь молчу.
- Чем же ты так недоволен?!- язвительно спросил Николас.
- Скажем так, я не в восторге от твоих свиданий с…
- Их никогда и не было! А ты сам хоть раз говорил мне не ходить?!!- выкрикнул парень, прежде чем сумел осмыслить это.
Тот выронил книгу.
- Ты хотел, чтобы я тебя остановил?
Он удивленно таращился на покрасневшего брюнета, вслепую нащупывая ее на полу, а потом как-то неуверенно улыбнулся и прошептал:
- Ты что, ревнуешь?
- Я… я…
- Боже, да ты ревнуешь!- выкрикнул на весь дом Ренард.
Казалось, он вот-вот рассмеется, откинувшись в кресле и прикусив губу, чтобы сдержать смех. По его щеке скатилась слеза, было видно, как он пытается успокоиться. Не выдержав, Николас вылетел из квартиры. Ему самому не плохо бы успокоиться, и, желательно, подальше отсюда. Он выбежал на улицу, тут же пожалев, что не взял зонт – тяжелые тучи опускались всё ниже.
Какая простая истина. Действительно, взвесив всё объективно, Николас пришел к выводу, что действительно ревнует. Да, самообман никогда не был его сильной стороной. Он должен был успокоиться, и срочно. В конце концов, что плохого в том, что у Рино появилась подруга? Пусть она всего два месяца назад отказывалась признавать Николаса именно из-за него, но если она правда передумала, если понимает…
Нет, он точно никогда не научится обманывать себя! Это была зависть. И жадность: парню не хотелось делить время, которое было выделено ему, с этой девчонкой! Или он просто не хотел признать, что его другу интереснее с ней. Ведь именно так и обстояло дело, потому они продолжают встречаться, так подолгу говорить. Николас никогда не интересовался литературой. Может, стоило бы? Может, тогда он вернул бы украденное время?
Тут же назойливый внутренний голос заявил, что Ренард отказался от многого из-за него. И то правда. К примеру, как Николас ввалился в его жизнь этим летом? Ведь он соврал, его не выгоняли, он сам ушел из-за вспыльчивости. И сейчас тоже взорвался, сжигаемый изнутри глупой, необоснованной ревностью… только он успел об этом подумать, как пошел дождь. «Вот здорово, этого мне и не хватало для полного счастья!» Хлынувшая вода заставила его остановиться. Оказывается, он преодолел довольно длинный путь, дойдя почти до моста. А дождь усиливался, перерастя в настоящий ливень. Возможно, именно он остудил его пыл.
Действительно… ведь Рино принял его в свой дом, он его терпит и помогает, он сделал так, что у Николаса появилось свое «я», которое уж никак не зависит от требований окружающих. Он показал ему, что дорог в мире превеликое множество и каждая ждет своего путника, а Николасу стоит только ступить на одну из них. Этот человек искренне переживает за него: совсем еще не зная, примчался в больничное крыло, чтобы проведать, приехал зимой, не зная причины, только потому, что его позвали, в конце концов, волновался, когда парень заболтался с Кэт. Ренард явно понимал, что, не убеги Николас из дома, его бы не пришли «воспитывать» люди Макса, но он простил за это. Как и то, что его друг бесцеремонно копался в его прошлом и добился признания о давно забытых скелетах в шкафу. Рино был неким подобием его крестного отца. Ведь у Николаса не было больше папы, а Ренард, заботящийся о нем, оберегает его, учит. Чем больше он думал об этом, тем больше убеждался: Винсент был прав. Это не человек. Ангел, демон, призрак – какая разница? Человек не может быть таким. Учитель…
Разве имеет право Николас упрекать за дружбу человека, который столько для него сделал? Ведь парень теперь в должниках, и он это отлично понимал.
«Нужно вернуться и попросить прощения».
Да только гордость не позволяла. Эта извечная проблема Николаса: гордость. Он не мог прийти и сказать, что был не прав. Если и делать подобный шаг, то красиво, как вчера, при разговоре с Винсентом. Иначе можно натерпеться насмешек и упреков. И, хотя он отлично понимал, что такого не последует, его внутреннее эго не позволяло ему просто так вернуться. Может, это и было причиной ухода из дома? Он тоже вспылил и ушел, а гордость не позволила ему вернуться. Промокший и злой на самого себя, Николас остановился и посмотрел через дорогу, на вывески магазинов, словно искал в ярких табличках поддержку. Ее не было. На что он вообще рассчитывает? Почему сам не может обо всем догадаться? Нет, ему нужен был суфлер. Наконец, он понял, что ничего без Ренарда не может, ведь ему нужен кто-то, кто будет подталкивать его всё время в нужном направлении. И злиться не на кого, он сам создавал себе причины для переживаний.
- Во всех своих проблемах виноват только я,- будто это помогло бы ему, сказал Николас.
Не тихо, не шепотом, а так, будто говорил с каким-то человеком. Какая разница, услышат ли его? Какая разница, что подумают, и будут ли вертеть пальцем у виска? Он посмотрел наверх, на многоэтажку. Да, он разговаривал с огнями города. С кем еще? Печальными, одинокими, сносящими всё на свете. Совсем не такими, каким был он.
- Ну, хоть это ты признал,- раздался голос сзади.
Николас обернулся и тут же над ним раскрылся большой черный зонтик. Он всегда думал, что мокрые люди выглядят жалко. По крайней мере, сам он именно так и выглядел, и предположить, что кто-то может просто влиться своим образом в действо, творимое стихией, не мог. Такой же промокший до нитки, но всё равно какой-то другой, Ренард открыл над ним зонт. Все люди, спрятавшиеся за дождевиками и такими же зонтами будто превратились в сплошное черное пятно, только он выделялся на его фоне серебристо-голубым. Он не улыбался, просто смотрел на парня. Как-то вежливо, галантно, мягко. Николас внезапно понял, каким словом можно охарактеризовать этого человека, его характер и его образ. Парень когда-то в детстве читал о зыбучих песках в тропиках. Человека, как в болото, затягивает песок, и чем больше ты там барахтаешься, чем больше пытаешься выбраться, тем сильнее тебя затягивает и тем крепче держит. Рино был зыбким человеком. Познакомившись, хотелось больше с ним общаться, чаще видеть, и дольше говорить.
- С тобой больше проблем, чем я мог себе представить,- добавил он.
С зонта на его рубашку стекали потоки воды, а он стоял, глядя на непутевого паренька, слишком гордого, чтобы признать ошибки, слишком вспыльчивого, чтобы обсудить это, и слишком юного, чтобы признать всё вместе. Николас около минуты любовался другом, его странной аурой, источавшей тепло, а потом спросил то ли всерьез, то ли в шутку:
- Ты что, мой ангел-хранитель?
Он улыбнулся ему, словно детенышу какого-то животного, показывая, что он не представляет опасности.
- Извините, юноша, но это засекреченная информация,- ответил он,- Перестань. Пошли домой.
Николас кивнул и стал рядом, дрожа от холода.
- Мне становится всё сложнее разобраться в себе, Учитель,- сказал он.
А тот глянул на него с отголоском озорства во взгляде и спросил:
- А кто сказал, что будет просто?
Николас вздохнул и ответил улыбкой на улыбку, прошептав:
- Никто. Но я стараюсь.